Небольшая, но довольно забавная повесть о человеке, решившем раскрыть тайну человеческого веселья.
Идея кажется фантастичной, но как все подобные идеи, имеет право на существование. Когда-то для людей
была неразрешима эдакая Тайна Жизни, но расчленив энное количество трупов, люди и сей секрет познали.
Так поступает и наш герой, изучая механизм смеха и выводя наконец некую общую для всех шуток формулу юмора.
В известном фильме граф сдался в похожем начинании, осознав невозможность существования формулы любви.
Здесь Сполдингу это удается, он зарабатывает немало денег, вложив свои знания о юморе в эдакую индустрию.
Смех в этой повести превращается во что-то вроде электричества, укрощенного, познанного, пущенного по проводам,
и ещё забавнее становится, когда в итоге главный герой использует смех как оружие массового поражения.
Он делается абсолютно непобедим и неуязвим, так как никто ничего не может сделать против парализующей силы смеха.
Как говорится, кто с мечом придет, от меча и погибнет. В конце повести автор, не знаю для морали или шутки ради,
обратил казалось бы прирученную стихию против самого Короля Смеха. Сполдинг погибает, неожиданно для себя
оказавшись в комичной ситуации, создавшейся совершенного случайно, натурально, от природы, с участием женщины.
— Ха-ха-ха-ха-ха! — вдруг закатился Спольдинг таким заливчатым смехом, каким мало кто смеялся из его жертв.
— Что с вами? — спросила Файт, с удивлением глядя на Спольдинга.
— Как это?.. — вдруг начал он, почти на каждом слове прерывая себя смехом. — Как это говорил старик-бергсон? Остроумие часто состоит в том, чтобы продолжить мысль собеседника до той точки, где она становится собственной противоположности, и собеседник сам попадает, так сказать, в ловушку, поставленную его же собственными словами. Так у нас с вами и получилось! Вы понимаете?
— Ничего не понимаю, — ответила Файт.
И конечно последний монолог главного героя где раскрывается фактически самая суть рассказа:
— Я, увы, понял сразу слишком много. И поистине я попал в ловушку, которую сам поставил. Я до конца понял секрет смешного, и смешного больше не существует для меня. Для меня нет больше юмора, шуток, острот. Есть только категории, группы, формулы смешного. Я анализировал, машинизировал живой смех. И тем самым я убил его. Вот сейчас я смеялся. Но мне удалось и этот смех анализировать, анатомировать, убить. И я, фабрикант смеха, сам больше уже никогда в жизни не буду смеяться. А что такое жизнь без шутки, без смеха? Без него — зачем мне богатство, власть, семья? Я ограбил самого себя...